домой

Hosted by uCoz
Новости
сайта


о моем дожде я, которая живет под дождем баллады дождя и о дожде странствия (и под дождем тоже) уууумные книжки! моя собака мои ссылки гостевая книга


Напишите
мнеdana@mail.ur.ru
TopList
Милорад Павич

Ясмина Михайлович.

Павич и гипербеллетристика.

Роберт кувер в публикации"Конец книг" ("The End of Books", "Нью-Йорк Таймс", 21 июня 1992 г.) и в большой статье под названием "Гиперлитература: рассказы для компьютера" ("Hyperfiction: Novels for Computer", "Нью Йорк Таймс", 29 августа 1993 г.) говорит о явлении, возникшем в Америке в рамках постмолерна и распространившемся на Европу и Японию.
О чем на самом деле идет речь? Явление это связано не только с от брасыванием некой технологии, в данном случае - полиграфической, но и с радикальным изменением самого процесса написания, публикации, чтения и критики литературного произведения. Сегодня литературный текст - это не обязательно книга. Он может находиться на компакт-диске, а не под книжной обложкой, и использование возможностей электронного посредника неизбежно изменяет форму повествования и восприятия. Книжный текст перерастает в текст электронный, писание и чтение происходит на компьютере, что дает возможность нелинейного и нехронологического рассказа, подобно тому архаичному, свойственному устному творчеству повествованию, когда рапсоды по своей воле организуют и связывают фрагменты в некое подвижное целое, у которого нет ни начала, ни конца в классическом смысле и где текст подвержен постоянным изменениям.
Жизнь художественного текста сегодня, в конце 20 века, продолжается в кажущейся бесконечности, свойственной компьютеру, в гиперпространстве, где технология электронной записи, так называемый гипертекст, приводит к созданию более сложных и многомерных связей между сегментами текста, образуя в данном случае некую специфическую сеть. Создание многочистенных вариантов и версий произведения, новых слоев и соединений смысловых центров через читательскую дигитальную организацию текстовых фрагментов позволяет и читателю, помимо писателя, стать творцом текста. Думаю даже, с появлением гипертекста и гипербеллетристики стало возможным говорить о том, что многи постмодернистские теоретические построения впервые получили практическое воплощение. Термин "гипертекст" я использую в значении, которое сформулировал Роберт Кувер: "Гипертекст - это электронный текст, написание и чтение которого осуществляется на компьютере, где не властен порядок типографской печати, его тирания и его ограничения, посколоьку текст существует в нелинейном пространстве, создаваемом процессором. В отличие от печатного текста с однонаправленным движением вместе с перелистыванием страниц, гипертекст - радикально иная технология, интерактивная и многоголосная, которая утверждает плюрализм дискурса над строго определенной фиксацией текста" ("Нью-Йорк Таймс", 21 июня 1992 г.)
Конечно, следует подчеркнуть тот факт, что существует два вида литературных произведений, чье компьютерное издание может произвести желаемый эффект. Первый - литература, котора изначально была написана для компьютера и не может быть перенесена с CD в книгу. Второй - те произведения, напечатанные классическим способом, художественная ткань которых обладает свойствами гипертекста. Это происходит именно потому, что лабиринт гиперпространства дает им более адекватную возможность раскрытия всех слоев и смыслов, чем печатная версия. Что касается литературных текстов с классическими линейно-хронологическими свойствами, то перенос их на компьютер привел бы лишь к традиционному чтению с экрана.

Хороший пример этого второго вида литературных произведений представляет собой проза Милорада Павича. Так называемые электронные писатели считают этого автора одним из предтеч гиперлитературы. Конечно, не возникновение гиперлитературы (около 1990 года, когда появился первый роман на дискете - Michael Joyce? "Afternoon") впервые соединило произведения Милорада Павича с миром компьютера. Сам Павич в ранних отзываъх на восприятии "Хазарского словаря" связывал чтение этого произведения с началами бейсика. Эти параллели чувствовались поначалу редко, затем - все чаще, Майкл Джойс сразу после выхода нью-оркского издания "Хазарского словаря" (1988) попытался установить контакт с Павичем. Роберт Кувер, рецензируя "Хазарский словарь" в "Нью-Йорк Таймс" в 1988 году, предсказал целый ряд литературных явлений, грядущих в ближайшие несколько лет и место книг Павича среди них: "Со времени, когда поборник и пророк компьютера Тед нельсон придумал слово "гипертекст", чтобы почти 20 лет назад описать это явление, начался верный, а сейчас уже быстрый прирост учеников, заинтересованных этим новым отрядом охотников за сновидениями. Сейчас пишется новый вид "книг" без обложки, интерактивных, подверженных расширению; без сомнения, на данный момент целый ряд их существует в гипрепространстве; и "Хазарский словарь" может легко занять свое место среди этих вдохновленных всадников" ("He Thinks the Way We Dream", "Нью-Йорк Таймс Бук Ревью", 20 ноября 1988 г.).
Структуру рассказов Павича можно условно сравнить с компьютерной видеоигрой. В них пространство с виду неограничено, так что создается иллюзия бесконечности. Переходом с уровня на уровень, вперед-назад, влево-вправо решаются загадки и собираются сведения, чтобы из мозаики получилось целое, а это могут лишь мастера игры.

Рассказ "Вывернутая перчатка" представляет собой оптимальный образец, позволяющий раскрыть некие базовые свойства гипертекста. В первой части рассказа у читателя складывается впечатление, что это классически линейное повествование с однонаправленным ходом. Между тем, с середины рассказа изложение устремляется вспять, к началу. так, во второй части рассказа фрагменты, поменявшись местами, не утрачивают смысловую связь, но вместе с тем образуют совершенно новую целостность с другим началом и концом, а также иным ходом событий. таким образом, текстовые блоки, которые в первой части рассказа, казалось, были прочно закреплены на своих местах, затем будто разлетаются в пространстве, чтобы лечь заново, словно перетасованные карты, установив новую связь между собой и изменившим свое значение целым.
На примере других рассказов можно было бы проследить и другие особенности гипертекста, возможно, увязать их с принципами видеоигр. Однако, намного интереснее рассмотреть систему циклизации рассказов Павича, ибо они представляют собой ступень к его романам. Вспомним хотя бы сборник "Русская борзая", где автор в послесловии говорит, что два рассказа находятся в такой тесной взаимосвязи, что "на вопрос, поставленный в одном из этих рассказов, можно получить ответ в друглм, а прочитанные вместе, они образуют третий рассказ".
Таким образом, мы добрались до романов "Хазарский словарь", "Пейзаж, нарисованный чаем", "Внутренняя сторона ветра" и "Последняя любовь в Константинополе", которые, каждый по-своему, можно рассматривать и как циклы рассказов. В них каждый раз используется новый метод сцепления. Связи между звеньями этих цепей настолько разнообразнее и богаче тех, которые могут быть созданы механическим путем при помощи предложенных доселе методов гипертекстовой литературы, так что человек обязательно должен спросить : а зачем нужна гиперлитература, коли вне компьютерной среды уже созданы произведения, превосходящие ее прежде всего в отношении содержания и значения? Ответ, наверное, в том, что, например, своеобразие "Хазарского словаря", "Пейзажа, нарисованного чаем", "Внутренней стороны ветра" и "Последней любви в Константинополе" эффективнее может быть выявлено именно в компьютерной среде. Ибо очевидно, что структура и романов (роман-словарь, роман-кроссворд, роман-клепсидра и роман-таро), и рассказов уже разъела печатную технологию и начались поиски новой среды обитание, в которой эта проза возродится в новом облике.
Как могла бы выглядеть гипертекстовая версия "Хазарского словаря"? Словарные статьи создали бы в гиперпространстве подвижную сеть, а указатели, то есть узловые точки, которые читатель определил, прокладывая свое прочтение, сделали бы возможным движение с различными входами и выходами, началами и концами. Например, в алфавитном порядке, по временным сегментам, религиозным триадамили любому другому заданному принципу. Могу сослаться на чисто отсылочные знаки, данные в печатной версии "Хазарского словаря", которые уже дают возможность перескоков, переходов и создания читательских вариантов. В компьютерной же версии романа система связей между рассказами-статьями была бы построена легче. перескоки были бы возможны без мучительного перелистывания книги с несколькими пальцами между страницами, без вложенных бумажек или перечеркивания прочитанных статей в содержании и т.д., и так на всех уровнях, от самого конкретного, до самого абстрактного. Кроме того, существует возможость сохранения порядка чтения, так что читатель может вспомнить сови версии прочитанного, различающиеся разными по смысловой организации фрагментами. Вероятно,существует огромное, но конечное число возможных комбинаций статей, однако существенно не это. Существенно то, что перенос книги, подобной "Хазарскому словарю", в компьютерную среду, которая дает возможность такого комбинирования фрагментов, помогает более эффективному, по сравнению с традиционным чтением, постижению всех слоев этого произведения. Некоторые статьи можно было бы обработать визуально, с помощью анимации или фильма, а некоторые - при помощи звука. Творчество читателя, таким образом, осуществлялось бы в большем количестве направлений, а гиперсреда содействовала бы тому, чтобы больше органов чувств было включено в восприятие.
Схема и метод переноса "Пейзажа, нарисованного чаем" в компьютерную среду, как мне кажется, уже даны в начале содержания "романа для любителей кроссвордов" и в указаниях писателя ("Как читать этот роман горизонтально", "Как читать этот роман вертикально"). Думаю даже, что это произведение - наиболее простое для перевода в гипертекстовый формат как раз благодаря примечаниям, ясно указывающим на целое: по темам, персонажам, событиям, любовным историям и т.д. Разумеется, здесь читатель кроме различных комбинаий сегментов текста и установления новых связей между нимии их новых значений мог бы, как и в книге, меняя начало и конец романа, влиять на судьбу персонажей.
Сложнее всего было бы перенести в виртуальную среду роман "Внутренняя сторона ветра". Ибо связи, обозначения и сети между историями Геро и Леандра на поверхности текста и в рамках структуры романа настолькотонки и незаметны, что потребовалось бы исключительно софистическое богословское предисловие, но и тогда огромное число значений осталось бы в межпространствах, что, безусловно, является достоинством этого текста. При анализе этого романа возникают практические проблемы: как какую-нибудь ухваченную нить, например, со стороны Леандра, отыскать в истории Геро (или наоборот) и связать их. Эти нити настолько размножаются, что однажды возникает желание иметь список слов-крючков, или личных имен, или любых знаков, звязывающих две истории, чтобы не прослеживать их (нити) отдельно в обеих половинах и в обеих полах книги. Но и для этого, несомненно, требуется компьютер, чтобы послеживать текстовые сегменты на экране параллельно.
Пьеса Павича "Вечность и еще один день" с подзаголовком "Меню для театрального ужина" (напомню, что слово "меню" в компьютерной терминалогии уже означает возможность выбора) скомпонована таким образом, что имеет три взаимозаменяемых начала, или "закуски", три конца, или "десерта", и одну центральную часть, или "основное блюдо", вокруг которого эти начала и концы кружат, вступая с ним и между собой в разнообразные связи. Возникает как минимум девять различных версий, каждая из которых являет собой законченное целое. От читателя-зрителя, театрального режиссера и труппы зависит, на каком варианте остановиться и какой конец выбрать: хэппи-энд, трагический финал или экологический конец. Наверное, можно сказать, что "Вечность и еще один день" является гиперпьесой. она относится к тому типу текстов, которые не могут быть напечатаны в книге адекватным образом, потому что взаимозаменяемость начал и концов невозможно представить нелинеарно и без определения хронологического ряда (например, "1-я закуска", "2-я закуска"). Свойства гиперпьесы драма Павича сохраняет и в переносе в театральную среду, которая в этом случае является одновременно происходящими событиями в настоящем пространстве одного и того же или разных театров, а не в виртуальном пространстве компьютера. Зритель, таким образом, при такой структуре может центральную часть все время видеть и понимать по-новому, так как этому неизменному центральному тексту подвижные начала и концы придают совершенно разные значения.
Четвертый роман Милорада Павича "Последняя любовь в Константинополе" с подзаголовком "Пособие по гаданию" составлен из 22 (0-21) глав, носящих названия карт таро. Это произведение - своеобразная ролманическая интерпретация карт таро, некоего ожившего таро, где каждая карта стала отдельным рассказом, потому что каждая глава корреспондирует на глубоком уровне с основными значениями и символикой отдельной карты. Через этот роман-таро читатели пройдут на этот раз от начала до конца, ступень за ступенью, но зато смогут, сложив книгу, разложить карты и узнать свою судьбу в соответствующих главах, прочитав их еще раз по-новому, согласно раскладу.
Существуют два основных уровня чтения. Первый, можно сказать, классический способ, а второй - тот дополнительный уровень - прочтение собственной судьбы каждым отдельным читателем. Книга, как руководство, как пособие по гаданию, на этом другом уровне чтения входит в саму жизнь, вмешивается в нее, а это делает возможным и сегментарнге чтение текста, и прочтение текста в другом ключе, нежели в самоочевидном, данном на уровне событий романа. Роман-таро Павича легко представить в компьютерной версии как еще одну из видеоигр с картами, которых полно во всем мире. Но здесь, наряду с картами шел бы текст целого романа, включенный в игру.
Из всего сказанного можно заключить, что в литературе 20 века, с появлением произведений, которым присущи характеристики гипретекста, с освоением литературой новой технологии, происходит важный перелом и поворот, так что литература может разделиться на два направления - на традиционную, неинтерактивную и интрактивную литературу, и, во всяком случае, будущее беллетристики лежит в этом русле.

Перевод с сербского Дмитрия Стукалина.
Статья приводится по публикации:
Милорад Павич, Ящик для письменных принадлежностей, - с 171 - 182, - Спб, Азбука, 2000